На краю империи: Камчатский излом - Страница 71

Такие сны для Митьки давно стали привычными. Компьютеры, метро и городские квартиры он не воспринимал как рай. Это была другая жизнь – не лучше и не хуже. Дмитрий Малахов по два раза в день мылся в душе и считал, что это хорошо. Служилый казак Митрий никогда не мылся – он только в бане парился и считал, что так и надо. Зато он вполне разделял переживания тезки, когда тот дрался с кем-нибудь на улице или в зале, ему тоже очень не нравилось, когда тезку-двойника забирали в милицию…

Когда Митька проснулся, оказалось, что «заседание» в полном разгаре – самое начало он прослушал. Народу, кажется, собралось человек пять. Часть из них Митька опознал по голосам.

– Как не бить?! – орал Федька Харчин, пересыпая речь ительменскими ругательствами. – Как жить так можно?! Каждый год брахтадты берут ясак и кричат: чащин давай! Этих чащин по три или четыре лисицы! А сверх того по четыре вязки юколы! А нет юколы, давай лису за вязку! Нет лисы, так одежду давай! Последняя кухлянка на тебе – хоть грязная, хоть рваная, – снимай! А потом вези в острог им, что бабы соберут, – все вези! Траву сладкую, кипрей, сарану – все вези! Каждый человек по пятьдесят птиц отдать должен! Гусей, уток добыть и отдать! Что самим есть? Чем детей, чем собак кормить?! О-о-о…

Меня тойоном назвали, лучшим мужиком сделали! Я в поселке главный, а меня на правеж ставили. И людей наших ставили! Палками по ногам били, пока не распухнут. На распухшей ноге штанину разрежут и снова бьют – по пухлому мясу! Люди плачут, люди кричат: ничего больше нет, все отдали! А брахтадты смеются – врете вы! Кого по голой спине на снегу батогами бьют, кого по животу… Все равно ничего нет и взять негде! Тогда жен, детей забирают… Долг не отдашь, говорят, они рабами нашими станут, продавать их будем! Люди плачут, люди кричат: отдадим, только моих не уводи! А брахтадты смеются: через десять дней, через двадцать дней долг не принесешь, жену не увидишь больше! Где взять пять лис за двадцать дней? Где юколу взять, если зима? А сарану из-под снега копать, да? У нас многие – сильные люди! – так жить не хотели, сами умерли. И я не хочу, но умирать не буду! Пусть брахтадты все сдохнут!

Они не люди, они враги! Они – ушахчи, каны проклятые. Их матери родили от псов – ненасытных и подлых. Раньше бумагу писали, кто ясак заплатил, и больше не брали. Теперь не пишут! Приехали брахтадты, ясак взяли, чащины взяли, пятерых наших батогами били, пока один не умер. Уехали наконец! Еще спина не зажила, еще нога не ходит, а уже новые брахтадты едут: ясак давай! Люди кричат: дали уже, зачем приехали?! Брахтадты смеются только: врете вы все! Где расписки, покажи! Ха-ха, нету расписок, тогда ясак давай! Тогда опять чащины давай! О-о-о, дети псов…

Я крестился! Я русское имя принял, я русскую натуру получил. Мы с женой в церкви венчались – три лисы и соболя попу отдал! Думал, крест, думал, знак Бога Христа поможет! Не помог! Брахтадтам и на бога своего плевать! Пока меня на правеже били, они с моей женой венчанной блудили! Силой принуждали!

Я в острог русский поехал, я комиссару все рассказал! Нет государева закона, чтоб все у ясачных отбирать, чтоб детей и баб уводить! Комиссар меня кулаками бил, потом казаков позвал и велел батогами бить, пока живой. Потом в тюрьму посадил, есть не давал… Потом велел дрова возить…

Могучий тойон и воин сделал паузу, как бы подавившись обидой, и тут вступил другой тойон – Начик:

– Всякий год с наших людей берут сараны по пуду, кипрею по пуду да по бату! Каждый, кто в ясак записан, должен всякий год сделать новую лодку – так можно жить, а?! Если нет бата, можно отдать шесть соболей или лисиц. Вместо кипрея и сараны можно дать по лисе, да где их взять?! А еще требуют юколу – хорошо, если по три, а не по четыре вязки с каждого! А нету, так бьют до смерти, одежду последнюю забирают, детей и женщин уводят…

Мы никогда раньше не охотились, а брахтадты заставили. Зачем, для чего это нужно людям? Для чего нужны русские на нашей земле?! Наши лучшие добытчики могут поймать за зиму пять или шесть соболей, а некоторые вовсе не могут. Что им делать? Они берут в долг у меня, если есть, что дать. Если нет, просят у своих русских «друзей», чтобы платить ясак. Брахтадты дают, а потом за одного соболя заставляют работать на себя целое лето – со своей пищей, со своей лодкой. Человек запасает рыбу для русского «друга», а кто будет кормить зимой жену и детей?!

– Ты спрашиваешь, зачем нужны брахтадты? – вступил кто-то незнакомый. – Они нужны, чтобы сделать нас несчастными, чтобы лишить нас радости, чтобы только смерть стала облегченьем для нас! Еще многие помнят, как жили люди без русских, многие помнят! Никто никогда не делал лишней работы. Проклятых соболей убивали, чтобы есть их мясо, когда кончалась рыба. Мехом лисиц украшали одежду, когда не было хорошего собачьего меха! Всю осень и всю зиму родственники ходили друг к другу в гости. Они пели песни, они танцевали, они рассказывали веселые сказки про Кутху! Они ели в свое удовольствие, они ходили в жилищах по щиколотку в блевотине – так хорошо они ели! А теперь? Теперь мы ловим соболей и лис для русского царя и для его слуг. Для этих слуг мы готовим еду и дрова на весь год, мы возим их грузы и строим им дома. Зачем?!

– Не зачем, а за что! Это наказание за то, что наши отцы и деды не убили, не прогнали русских. Когда-то они были еще слабыми, когда-то их было мало, а нас много!

– С ними не раз сражались… Многих убили… – проговорил кто-то из стариков. – Но их не становилось меньше!

– Потому что убивали некоторых, а не всех! Наши отцы и деды воевали друг с другом из-за собак или женщин, из-за кровной мести или других обид. Русские помогали одним против других, а потом побеждали тех, кому помогали!